Байка про Суходрева и Микояна. На смерть легенды.

"С Виктором ездить хорошо - чо-нить сморозишь, так он исправит"

Руководители СССР



Ушел великий. Иначе про Виктора Михайловича Суходрева, видимо и не скажешь. Казалось бы, "всего-то" переводчик. Ну, синхронист высокого класса, ну, на двух языках синхронист, английском и испанском. Даже гадали, на каком языке он думает.

Однако, друг, именно, друг, Высоцкого. И еще очень и очень многих великих или просто знаменитых. Знакомства с ним искала вся творческая Москва,да, и не только столица. И не похоже, чтобы людей интересовала одна лишь вхожесть Суходрева в самые высокие кабинеты государства, где он мог замолвить словечко за какого-нибудь опального творца. Лично перед Брежневым, например, где-нибудь на рыбалке в Завидово. Тоже интересно, зачем Генеральному секретарю переводчик на природе? Значит, нужен был не только в качестве переводчика, значит, связывало Брежнева с ним что-то личное, что-то для души. Так что, совсем не исключено, что каким-то образом именно с Виктором Михайловичем связана знаменитая впоследствии строка Евгения Евтушенко: "Но записи твои звучали и в подворотне, и в Кремле". Говорят, он был невероятно интересным человеком и потрясающим собеседником, и что именно этим его свойством всеобщая тяга к нему де и объясняется. А какие у него были бабы! А какие тещи! Это ж тоже о чем-то, да говорит.

В среде, где я возрос, МИД, МГИМО, КГБ, АПН (современное РИА "Новости"), о нем ходили самые невероятные байки. Например, именно ему приписывается хрестоматийный перевод хрущевской "кузькиной матери", как "terrible mother of Kuzma". После чего бедные пиндосы несколько месяцев на ушах стояли, пытаясь выяснить, что это за штуковина у русских такая, плавает она, или летает, или по земле ездит. Или работает по принципу Медузы Горгоны, и если русские покажут всем эту свою мортал "мать Кузьмы", то все сразу и окаменеют? И есть ли от нее средства защиты в американских арсеналах., или уже пора сдаваться? Еще одну историю про Суходрева я слышал во студентах во МГИМО.

Шел к концу страшный 1962 год, на дворе стоял вери террибл Карибский кризис. Вери террибл! Говорят, с пусковых кнопок были даже сняты защитные колпаки. То есть, если у кого-то нервы сдали от томительного ожидания, или, вообще, случайно кнопку зацепили, то и... .В это время на Кубу для каких-то темных трехсторонних переговоров отправляют личного эмиссара Хрущева Анастаса Микояна. Переводчиком и с испанского, и с английского с ним едет Виктор Суходрев. Микоян чо-нить сморозит, Суходрев чо-нить исправит. То есть это уже не совсем переводчик, это один из руководителей внешнеполитического ведомства Советского государства, ведающий вопросами войны и мира. Главный по тарелочкам Третьей мировой, человек, ответственный за судьбы мироздания перед тов. Хрущевым лично.

.
Переговоры шли в таком режиме, что, говорят, никого было не узнать уже на второй день, так все осунулись и почернели, А продолжалось это все где-то, наверное, с недельку. Спали мало, соображали много. Думали лихорадочно и интенсивно, а ошибаться было никак нельзя. Тем более, толмачу, которому еще и за правительство немного думать приходилось. И вот, все благополучно разрешилось, никакие ракеты никуда не полетели, предохранительные колпачки на кнопках, наконец, закрыли, гайку по обе стороны Большой Лужи отпустили. Всем зашибись, кроме переводчика. Потому что еще ж торжественные проводы "нашего любимого Анастаса Ивановича" на Кубе. В аэропорту Гаваны построили не только Почетный караул, но и кубинских пионеров с октябрятами. К Микояну подбегает маленькая кубинская девочка, назначенная вручать "нашему дорогому товарищу Микояну" букет цветов от благодарного народа Острова Свободы, и начинает радостно и взахлеб что-то тараторить советскому руководителю. Говорят, Суходрев потом сам всем эту историю рассказывал так:

"Я стою рядом и вдруг понимаю, что я, вообще, ничегошеньки не понимаю! Все, напрочь переклинило, ничо не соображаю. Кругом раскаленное марево, звенящая тишина, и только откуда-то снизу радостный голос маленькой кубиночки, а сам я, в полной прострации. Ну, и подумал, что может говорить в таких случаях маленькая девочка? И стал "переводить", как безмерно благодарен кубинский народ, а дети Кубы особенно, великому СССР за оказанную Острову Свободы неоценимую помощь и т.д. Передал большой сердечный привет Никите Сергеевичу от имени всей свободолюбивой кубинской детворы, смерть империализму, Америка - пиписька! Все, наконец, закончилось, сели в самолет, я упал в кресло, сижу, туплю в иллюминатор. Тут подходит Микоян, улыбается, как-то скупо и нехорошо так, и говорит мне: "Слушай, Витя, в испанском ты, наверное, гений, а в английском, говорят, ты просто бог. Но, слушай, дорогой, в армянском ты ваще ничо не понимаешь, чесслов!" И, довольный собой, ушел на свое место. А я, наконец, выдохнул"