Пятницо. Пива, пицца, разгул и угар. Танцуют все! "Окурки во всех кружках...", все, как положено. И рулит отнюдь не декаданс! Захожу к стойке (на кухню) за порцией, а они там улыбаются. Обе-две. Неправильно, так, улыбаются. ненормально. Нехорошо так. Не как обычно в таких случаях. Тревожно, напряженно так, рты скособочили - перекосило их.. В глазах смесь ужаса с хищничеством. Ведьмы просто! Ведьмы в ужасе. Пьяные ведьмы с дьявольским огнем в глазах, щас демонически хохотать начнут.
.
Выяснилось, что они не туда отправили флиртово-разнузданную смску. Со своего телефона, разумеется. Чиновнику, нехилого такого ранга. Но это - полбеды. Хуже, что он так же игриво ответил. Стало решительно непонятно, что делать дальше. Знаете, что такое тихая паника? Вот, а я ее сейчас собственными глазами видел.
Что сестрица у меня - огонь, местами безбашенный,, я знал, конечно. "Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодой". Благо, и миниатюрный (с моей точки зрения) рост позволяет, и фигурка, по-прежнему, точеная. И про вторую оторву (эта - потише) мнение тоже имею. Но что замминистры у нас тоже очень живенькие мальчиши, только догадывался. "Ой, а я за вас голосовала!", - воскликнула Анжела, войдя в баню.
Но дилемма, конечно, аховая! Извиняться за флирт глупо, раз мужик сам повелся. А продолжать страшно. Так страшно, что алкоголь не помогает. Плюс брезжит мерцающая надежда, что, может быть, это не он ответил, а какой-нибудь охранник. Но это - вряд ли, да? Не, не хохочут, ведьмы. Тихо у них. Подавленность, наверное, наступила. Как перед расстрелом.
UPD. Приехала третья голова. Она у них типа самая мудрая. И тоже не без чиновничьих званий. И тоже не без комсомольского прошлого. Я ее комсомольский задор еще лет 25 тому назад помню. Она еще в МГУ тогда училась. На большого-пребольшого юриста-начальника.
Ну, и выучилась.
Возможно, будет дополняться.
Нет, уже не будет. Третья голова поговорила с замминистром, посмеялись, разошлись. Пронесло. По этому поводу к нам едет новая пицца. Правда, не местная, поэтому ехать будет долго. Не обнаружить бы себя с утра в одной постели с какой-нибудь старушкой - вечной несгибаемой комсомолкой. И, при том, неунывающей вдовой. А то, всяко бывает. Я по опыту горькому знаю. Ох, грехи мои тяжкие...
Journal information